remus liaell lupin
ремус лиаэлл люпин

Landon liboiron
10 МАРТА 1960 ||полукровный, ликантроп || орден феникса
безработный|| Гриффиндор`78
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
АРТЕФАКТЫ:
волшебная палочка - волос из хвоста единорога, персиковое дерево, 10 дюймов

РОДСТВЕННИКИ:
aell john l lupin — джон  лайелл люпин, сорок восемь лет, полукровный волшебник, сотрудник министерства магии, отдел контроля за магическими популяциями, окончил райвенкло;
hope ursula lupin — хоуп урсула люпин -  маггла, сорок пять лет, безработная; о магии узнала уже после замужества, однако восприняла все с филосовским спокойствием, решив, что она любит своего супруга даже если он волшебник;
ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ ПЕРСОНАЖА:
Sleeperstar – I Was Wrong

Маленький мальчик с волосами, цвета перегоревшей пшеницы дрожит от пробирающегося до костей холода, что исходит от мрачных холодных плит каменного подвала, и жмет к худенькой груди острые коленки, сдерживая наворачивающиеся на васильковые глаза горячие слезы обиды и безнадежности. Ему кажется, что там, в темно углу узкого помещения скрывается невидимое зло, тянущее свои когтистые уродливые лапы к нему, ребенку, не знающему пока еще, что на самом деле зло это он, шестилетний мальчишка, что не смог уйти от роковой судьбы. Каждый раз, когда полная пузатая луна восходит над крышами домов в их поселке, озаряя пустынные улицы своим бледно-желтым свечением, папа ведет Ремуса в извилистые ходы подвала, крепко сжимая в своей широкой мужской руке хрупкую детскую ладошку перепуганного ребенка. Холодные серебряные оковы  тихим щелчком ложатся на тонкие запястья и ступни, обрекая маленького Люпина на еще одну ночь в одиночестве на бездушных холодных камнях, а пустой взгляд карих глаз сдерживающего слезы отца распадается в душе непониманием и обидой. Ремус все еще не смог принять неизбежной правды, севшей плотным покрывалом траура и печали на их дом, на их семью, с наивностью, что присуща только маленьким детям веря, что все на самом деле только плохой сон, но не реальность.  Ему кажется, будто бы папа плачет от того, что Ремус делает что-то не так, а подвал это наказание, но не вынужденная мера спасения семьи и ребенка, пока еще не ведающего о горе и яде, пропитывающем его вены, въедающимся в ткани органов и систем, яде, от которого нет спасения и лекарства.

///

Маленький мальчик просыпается в холодном поту с застывшим на губах криком ужаса, а в воспаленном мозгу еще затихают крики кошмара, липкими щупальцами окутавшего заледеневшую душу ребенка. Ему снится, как сверчки трещат свою странную песню в длинных зеленых стеблях маминого сада, а луна ярким диском светит в распахнутые летней ночью деревянные ставни. Ему снится, как звезды яркими пятнами сияют в бархате синего неба, а после все исчезает, когда огромный черный волк стоит над ним, оскалив белозубую пасть, а крупные капли густой слюны стекают на оголенную детскую кожу, опаляемую жарким волчьим дыханием. И ужас застывает на приоткрытых губах непроизнесенным воплем отчаянья, вдох стоит камнем в груди, потому что Ремус ощущает жуть, растекающуюся жидким морозом по телу, парализуя нервы, судорогой сводя мышцы. Что может ребенок против чудовища, в чьих желтоватых глазах читается только голод и сила бездушной жестокости? Папа спас своего сына, быть может, почувствовав нутром нависшую над ребенком опасность, или в ту роковую черную ночь в маленьком мальчике проснулся вихрь магии, что стал спасительным отзвуком в родительской голове? Вот только широкий круглый шрам на детском плече на долгие годы несчастной жизни будет напоминать Ремусу о том, что кошмар, преследующий его ночь за ночью на самом деле реальность прошлого, засевшая в мозгу постоянным напоминанием истины.
Ремус Люпин принял горькую правду, тихо нашептывая себе как манру – ты ликантроп – будто бы так реальность станет настоящим в его голове.

Youth Group – Forever Young

Громкий топот ног оглушает спящих домочадцев, когда мальчишка скатывается кубарем со второго этажа дома, на ходу поправляя широкие пижамные штаны,  чтобы промчатся по холлу до широких входных дверей с витражными окнами разных цветов и распахнуть их настежь, в надежде встретить на пороге уставшую почтовую сипуху с желтоватым конвертом в клюве. И каждый раз его ждет пустота широкой улицы и разочарование от того, что желанное письмо так и не пришло к нему с голодной и уставшей путешественницей, для которой у мальчика всегда припасено совиное лакомство. Ремус не перестает греть в душе огонек надежды на то, что и для него найдется место в величественных башнях волшебного Хогварства, чья картинка висит в изголовье кровати и каждое утро заставляет бежать к своей мечте, даже зная, что на самом деле ей не суждено сбыться. Ведь отец уже давно перестал смотреть на него надломленной верой в возможное будущее и спасительное лекарство, похоронив в себе мысли о лучшей жизни для своего дитя, чья жизнь была загублена исключительно по его, Лайелла вине, когда, не сдерживая своего огненного темперамента, осмелился бросить оборотню в лицо необдуманные фразы, что стали проклятьем для единственного сына. Фенрир Сивый не прощает обиды и каждую свою месть обдумывает с особой тщательностью, дабы долгие годы не была забыта его мощь и сила. В этот раз он попал точно в цель, когда сцепил свои ядовитые острые зубы на сладко пахнущей детской плоти, оставив напоминание о себе навсегда. Перешагнув порог детских лет, Ремус взгревает в себе обиду, что когда-то перерастет в ненависть к получеловеку, который лишил его детства, когда родители, повинуясь реальности, отгородили сына от прочих детей и радости веселого безделья, боясь, как бы мальчишка не рассказал о своей болезни, не поранил кого-то.

///

Одиночество откликается в его душе набросками романтичности и страстной любовью к книгам, которые стали для юного отшельника друзьями, товарищами и учителями. Книги раскрыли для Ремуса истории из жизни других людей, что так любезно разрешили ему стать свидетелем горя и радости, страсти и разочарования жизней, которые никогда не будут частью его настоящего. Каждую маленькую вселенную, выведенную чернилами на желтоватых листах старых пергаментов, он впитывает в себя с особенной страстью и скрупулёзной тщательностью, запоминая мельчайшие детали только что промелькнувших в мыслях картинок. А потом длинными темными ночами смакует в голове прочитанное часами ранее, разбирая по крупицам чужие чувства и эмоции. Ремус не знает, что такое дружба или ненависть, не испытывая никогда подобного, ведь жизнь не предоставила милому стеснительному мальчишке, чьи щеки покрываются алым румянцем при виде чужих людей, ни одной возможности попробовать себя в качестве товарища или соперника, который быстрее бегает или лучше катается на велосипеде с двумя колесами. Ремус вообще понятия не имеет о том, как правильно дружить со сверстниками; и только иногда с опаской выглядывает в окна своей детской комнаты, нервно натягивая на пальцы рукава широкой полосатой пижамы, наблюдая, как мальчишки гоняют круглый мяч по зеленому полю, что находится через дорогу от их дома. В семь лет, когда все дети с их улицы гордо шли в ранцами на детских плечиках в сторону школы, юный Люпин только выглядывал на улицу и, закусив до крови губу, пытался не разревется от обиды, что ему не разрешили как остальным стать частью чего-то нового и, несомненно, увлекательного. Определив его жизнь по часам и минутам, с перерывами на долгие ночи в холодном подвале, когда сгорая от ярости, и ненависти пепельно-серый волк кусает сам себя за худосочное тело, не имея возможности выбраться наружу, где так сладко разлетаются ароматы свежей крови, текущей по жилам десятка людей. А мама в эти часы страшной бессонной ночи орошает белые хлопковые наволочки своими горькими слезами, проклиная мужа за несдержанность и магию, протекающую по жилам его маленького любимого мальчика.

///

1971 год стал самым напряженным и долго текущим годом, из предыдущих десяти, что успел прожить не по годам серьезный и собранный волшебник, пока еще не потерявший капли тлеющей в душе надежды на то, что Хогвартс не забудет о нем. Но, когда дни тянутся серой вереницей бесполезных и совершенно одинаковых мгновений, а жизнь не желает преподносить сюрпризов, все начинает блекнуть, а мечта исчезает из мыслей тонущим воспоминанием. В то утро, двенадцатого июля 1971 года, юный Ремус Люпин неохотно ковырял овсяную кашу в широкой белой тарелке, опустив локти на деревянную поверхность обеденного стола, чем вызвал праведное негодование всегда чопорной матери. И только настойчивый пронзительный звонок в дверь прервал ее возмущения воспитанием сына, а удивленный и опасливый взгляд отца дал понять, что гости утром были незапланированными и нежеланными.
- скажите, молодой человек, Вы любите лимонные дольки? Я вот, знаете ли, без ума от них. Прекрасно маггловское изобретение! – высокий седовласый мужчина с добросердечной улыбкой в очках – половинках удобно расположился в гостиной семьи Люпин, держа в длинных пальцах пакетик с теми самыми лимонными дольками. Новоиспеченный директор школы Волшебства и Магии пожаловал в уединенный дом трех отшельников, дабы предложить им опеку над юным Ремусом, и возможность для мальчика получить полноценное образование в школе, естественно, под пристальным надзором самого Альбуса Дамблдора и преподавательского состава, посвященного в страшную тайну ребенка.
Тот самый знаменательный день остался в воспоминаниях Ремуса Люпина чем-то теплым и приятным, со сладким ароматом лимонных долек.

///

Алый румянец яркими красными пятнами покрывает бледное лицо мальчишки, когда строгая женщина в остроконечной черной шляпе громко объявляет его имя на весь зал. Он не привык к такому вниманию и сердце радостно отплясывает ритм галопа, норовя выпрыгнуть из худенькой груди, когда  на голову надевают широкую волшебную шляпу, громко думающую у него в голове.
- Гриффиндор, определенно!
Длинный стол с алыми флагами над головами десятков студентов взрывается громким криком и аплодисментами, а Ремус на ватных ногах неуклюже шагает в сторону своего нового дома, обещающего океан новых впечатлений и эмоций. А самое главное – возможных друзей. Никто не знает его страшной тайны, затаившейся в теле до нового полнолуния, и сам мальчик на время успел забыть о том, что на самом деле он не студент, а чудовище, нависшее над сотней жизней реальной угрозой смерти. Но в невероятный день распределения мысли витают в мечтах и не хочется думать о том, что будет дальше.
Мальчик с лучезарной широкой улыбкой и потоком энергии, так и льющейся из его глаз протягивает руку – Я Джеймс Поттер, а ты? – от чего по телу пробегает разряд электрических импульсов. Кажется, у него и правда появляются новые друзья.  – Я Ремус Люпин, приятно познакомится, Джеймс – неуверенное рукопожатие стало залогом долголетней крепкой дружбы, о которой нельзя было и мечтать раньше. Изголодавшийся по общению и обычным детским шалостям, не знающий вкуса радостного хохота в компании таких же как он первоклашек, Ремус мечтает впитать в себя как можно больше вот таких простых веселых моментов школьной жизни, когда по бокам сидят друзья и товарищи, а утром нужно бежать на занятия, а не сидеть в собственной комнате, пока мама не позовет на обед.

Mikky Ekko – Time

Быстрый топот каблучков Мадам Помфри говорит Ремусу о том, как она переживает не успеть, ведя его по узким лабиринтам подвалов в Визжащую Хижину. Полная луна медленно поднимается над горизонтом, освещая широкую школьную территорию своим бледным светом, напоминая, что Люпину пока идти туда, где никто не доберется до беспощадного волка, медленно просыпающегося где-то внутри грудной клетки. Он только успел наспех попрощаться с друзьями, обрывочно рассказав  придуманную директором историю о том, что едет навестить тяжело больную мать домой и вернется через пару дней, чтобы продолжить занятия. Глотая слезы обиды от того, что пришлось соврать друзьям, Ремус покорно идет в свою клетку, дав себе клятву, что когда-то обязательно расскажет им всю правду, чтобы больше не разрываться от неспособности показать им себя, подвергая снова и снова опасности своего второго я, дремлющего до новой луны. Но страх остаться снова одному или, что хуже, отправиться домой под контроль отца и темноты холодного подвала заставляет его молчать, улыбаясь на шутки друзей о том, какой же Ремус тихий и стеснительный, а порой и вовсе печальный, словно влюбленная девчонка. Под очередную искрометную шуточку Сириуса в сторону друга, Ремус внезапно называет их мародерами, и Блэк поддерживает его минутную идею, напевая под нос новое прозвище их четверки. И никто не догадывается, что мальчишка на самом деле чувствует себя мародерам, помня, что снова будет раздирать собственное тело в агонии ярости и жажды мяса.
Джеймс замечает, что их друг вернулся из поездки домой еще более бледный и осунувшийся, хотя, кажется, что хуже быть не может, а Сириус подмечает особенную любовь Ремуса к плохо прожаренному мясу и периодически приступы злости, так не свойственные меланхоличному пареньку, погруженному в учебу и так страстно любимые им книги. Ремус только сглатывает ставший в горле ком и улыбается, в душе так страстно желая, чтобы друзья никогда не узнали о его тайне. Потому что больше всего на свете он боится потерять то, что так внезапно свалилось ему на голову – нормальную жизнь.

///

- Да ладно тебе, Рем, это же круто! Почему ты раньше не рассказал нам? – Джеймс ободряюще улыбается, развалившись на кровати, а Сириус только ошарашенно смотрит на друга, скрестив на груди руки. Его секрет больше не тайна, покрытая десятками заклинаний и ограничений, усыпанная пыльцой лжи и постоянных отговорок. Прошло три года с того дня, когда маленький испуганный мальчишка приехал в волшебную школу на красивом алом паровозе, с удивлением и раскрытым ртом рассматривая причуды заколдованного здания. Прошло три года с того дня, когда Джеймс Поттер выбрал его своим другом, обещая множество веселых дней и незабываемых моментов. Пришел момент открыть свою историю друзьям, поклявшимся всегда быть рядом, чтобы не случилось.  Кем бы он не оказался на самом деле.
Ремус сжимает до боли и побелевших костяшек кулаки и пристально смотрит в окно их спальни на заснеженные шапки на деревьях запретного леса, не желая поворачиваться, чтобы не сорваться, не выпустить прожигающие глаза слезы. Ему думается, что это сон, когда Сириус ободряюще хлопает друга по плечу и заявляет, что быть волком определенно круто. Джеймс смеется, изрекая, что теперь у них есть свой собственный ручной оборотень, а Питер только нервно смеется, не желая выдавать друзьям свой неподдельный страх и ужас. Все складывается слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ремус не верит в такое везение. Ремус все еще не верит в силу настоящей дружбы.

///

- Мы решили, что станем анимагами! – Джеймс восторженно обводит друзей взглядом под ошеломленный возглас абсолютно обескураженного Ремуса. Ему кажется, что друзья совершенно сошли с ума, от чего на мгновение дар речи пропадает, уступая место молчанию и подергиванию уголка правого глаза. – Да вы что совсем сошли с ума?  Какая к Мерлину анимагия, вы даже четвертый курс не закончили, идиоты. Вы хоть понимаете, какие могут быть последствия? – под его жаркую тираду Сириус только закатывает глаза, авторитетно заявляя «я же говорил!» и открывает толстый том по анимагии, явно взятый из запретной секции без ведома мадам Пинс. Питер уверенно кивает головой и мостится к другу, заглядывая через плечо, от чего Люпину остается, только пожав плечами выйти из гриффиндорской спальни для четвертого курса, надеясь, что затея его друзей с треском провалится, до того, как они перейдут к практической части магии.
Мародеры победоносно улыбаются, протягивая Ремусу пузатую папку с исписанными свитками и тянут его за собой в Визжащую хижину, обещая незабываемое шоу. Сириус обещает ему, что все пройдет как нельзя лучше, потому что они долго тренировались и много читали об анимагии, а после пытается превратиться в огромного пса, но у него получается только обрасти собачей шерстью под громкий хохот Джеймса и Питера, когда Люпин бросается спасать друга от последствий неудачного заклинания. – Ребята, не нужно, оно того не стоит. А ты, Питер, неужели хочет потом всю жизнь ходить с иголками дикообраза, или, например, хвостом  наргла? – Сириус только отмахивается от друга, забирая назад свою волшебную палочку и советует пойти еще что-то поучить, пока они заняты действительно серьезными вещами.

///

Серебряный значок старосты факультета приятно поблескивает в теплом свете сотен свечей большого зала. Ремус гордо выставляет его на обозрение всего факультета, под одобрительные заявления факультета о том, что он прекрасная кандидатура. Альбус Дамблдор вручил ему толику правления над гриффиндорцами, напутствуя, чтобы сам Ремус не забывал усмирять и присматривать за своими уж очень активными друзьями, постоянно норовящими сорвать урок или пошутить над своими сокурсниками.
- Рем, ну не будь такой занудой. Что ты снова уткнулся в свои учебники, мы и так знаем, что ты сдашь С.О.В. на отлично. Давай, повеселись с нами! – Сириус подталкивает друга в плечо, развалившись на зеленой лужайке перед темным озером, и крутит в зубах травинкой, пока Джеймс высматривает нюниуса на недавно созданной ими карте мародеров, облегчившей мародерам все возможные попытки выбраться из замка в Хогсмид незамеченными школьным Надзирателем и преподавателями. Ремус только отмахивается от друзей, погружаясь в изучение углубленной трансфигурации, и молит Мерлина о том, чтобы они не добрались до Северуса Снейпа хотя бы сегодня, дав несчастному день передышки. Он понимает в душе, что Джеймс никогда не отступит от слизеринца, имеющего смелость отгрызаться и постоянно крутящегося вокруг рыжеволосой красавицы Эванс, а остепенить и успокоить друзей у него самого вряд ли когда-то хватит смелости, потому что дружба всегда будет важнее Северуса Снейпа и остальных, попадающих под хорошее настроение Мародеров. Он может только молча игнорировать происходящее, иногда вставляя свои наставления двум шалопаям, и снисходительно наблюдать, стоя в стороне.
С.О.В. принесли ему долгие бессонные ночи и нервный срыв, когда в десятый раз Питер попросил еще раз объяснить ему приготовление зелья сна, а Эванс отшила влюбленного Джеймса, променяв его ухаживания на часы в библиотеке. И все же они сдали переходные экзамены, оставив позади долгие мгновения ожидания результатов, нервное дрожание волшебной палочки на практической части экзамена по заклинаниям и длинные эссе по истории магии, в компании мистера Бинса и серьезного экзаменатора из Министерства. Они наконец-то смогли выдохнуть спокойно, отправляясь на каникулы, в гости к Джеймсу, обещавшему Ремусу самую надежную защиту от самого себя в виде заколдованного подвала с крепкими стенами и трех стражей, наконец-то освоивших анимагию и принявших облик пса, оленя и маленькой серо-коричневой крысы (Питер и тут умудрился облажаться).

///

Переступая порог школьного зала под громкие аплодисменты младших курсов, Ремус сглатывает нервный ком, ощущая, как разрушается его идиллия. Успешно окончив семь школьных классов, он больше не сможет оставаться под укрытием крепких каменных стен Хогвартса, получив в руки аттестат зрелости. Его жизнь внезапно оборвалась на рассвете, когда друзья начали обсуждать возможность работы в аврорате или отделе тайн, мечтая о великом будущем на поприще бойцов за справедливость. Внезапно в семнадцать лет Ремус Люпин осознал, что его старания и упорство в учебе были лишь попыткой завуалировать отсутствие собственного будущего, в какой бы то ни было специальности, ведь кто возьмет на работу ликантропа, оборотня, кажущегося людям воплощением истинного зла и кошмара. А оставаться в Хогвартсе, быть может на правах библиотекаря или архивариуса не имело места в настоящем, ведь замок и так дал ему слишком много, беря на себя ответственность за истинную опасность, текущую в жилах Ремуса Люпина. Он был счастливым и подающим надежды на блестящее будущее, но стал всего лишь одним из, отказывая себе, в возможных радостях своих светлых мечт, рухнувших каменными глыбами разочарования.
Друзья нашли его в Йоркшире, в компании книг и одиночества детской спальни, когда после расставания Ремус перестал отвечать на радостные письма с живыми фотографиями и рассказы о том, как сложилась судьба друзей дальше. Даже Питер Петтигрю написал несколько весточек, допустив с десяток грамматических ошибок, но так и не получил ответа от друга, впавшего в депрессию и от одиночества и отсутствия перспективы. Друзья свалились ему как снег на голову в один из серых сентябрських дней, вывалившись из камина в гостиной под громкие причитания Питера и тихое покашливание Альбуса Дамблдора. Люпин – старший только успел выбежать в собственный зал с палочкой наготове, когда теплая рука сына успокаивающе легла на отцовское плечо – Спокойно, папа, это мои кхм… школьные товарищи и профессор Дамблдор? - Ремус испепеляюще смотрит на смеющихся друзей и скорее вопросительно на учителя, от чего те заходятся от нового приступа веселого хохота и Люпин понимает, как сильно скучал по ним все эти месяцы добровольного затворничества и депрессии, пропитавшей его тело густой отравой грусти и хандры.
- Ну же, Лунатик, иди обними нас – Джеймс радушно улыбается товарищу, будто бы он не игнорировал их настойчивые письма и просьбы ответить, будто бы не исчез на долгие месяцы в неизвестности, желая чтобы только его оставили одного.  – Я пришел лично пригласить тебя на работу, дружище, так как, видишь ли, ты единственный ммм… волк которого мы знаем – Сириус улыбается из-за плеча Поттера, наблюдая за реакцией ошарашенных сына и отца, пока те пытаются усвоить в голове новую возможность использовать проклятье Ремуса. – Видишь ли, памятуя о том, что ты имеешь запасы волчьего зелья, созданное тем неизвестным, о котором ты нам не рассказываешь, мы решили предложить тебе вступить в Орден Феникса, как бесценного сотрудника – Сириус положит тяжелую ладонь на плечо друга, крепко сжимая его и выжидающе смотрит, пока Ремус старается уложить в своей голове все сказанное друзьями. И надежда начинает расцветать нежными оттенками в мраке души юноши, который не верил в то, что его жизнь может быть такой же как у всех.
- Мистер Люпин, Вы должны понимать, что данное предложение не есть официальным предложением работы, но скорее...-
- Я согласен.
Не дав договорить профессору идею своего прихода, он уже знал, что будет согласен посвятить себя работе с ними - людьми, подарившими ему надежду на жизнь за пределами леса и дикости. Людьми, видящими в нем сначала человека, а уже после - волка.
///

Ремус Люпин не такой как все. Ремус Люпин – оборотень, не желающий смириться с собственным спутником внутри измученного превращениями и переживаниями тела. Снова и снова борясь за возможность жить в мире волшебников, не выдавая своей ужасной тайны, он каждый месяц сковывает себя прочными цепями и магией горького зелья, чтобы не обратиться в убийцу, чей укус несет в себе боль и страдания. И каждое утро он с теплой благодарностью в сердце, находит у дверей тарелку с горячими недожаренными отбивными, выставленными всегда внимательным Сириусом, как напоминание о том, что он никого не убил и не покалечил, пока бесновато рычал в добровольном заточении.
Ремус Люпин поправляет на переносице очки и внимательно слушает все, что говорят на собраниях Ордена Феникса, желая быть как можно более полезным. Когда Альбус Дамблдор аккуратно предложил ему задание, связанное со стаей оборотней, предположительно примкнувших к армии Тома Риддла, он моментально согласился, пропуская мимо ушей заверения бывшего директора о том, что подобные задания могут оказаться смертельно опасными, если о чем-то выдаст самого себя.
Ремус Люпин таит в душе веру и надежду на то, что придет тот час, когда он сумеет выступить в лице соперника Фенриру Сивому, когда-то изменившему его жизнь. День за днем вычитывая все возможные заклинания и проклятия, изучая старые фолианты об оборотнях, он греет в себе жажду мести за собственные страдания и мучения своей семьи.

СПОСОБНОСТИ:
Сильный практический маг, постоянно практикующий и развивающий свои способности в области защиты от темных искусств и трансфигурации; владеет патронусом — волк; нумерология и древняя мертвая латынь являются его сильной стороной в теории, последняя помогает в чтении древних фолиантов; неплохой зельевар, однако, на уровне любителя, так как истинного таланта к зельеварению у Ремуса никогда не было.
— ремус люпин — ликантроп;
— абсолютно не умеет летать на метле. сев один раз на нее набил кучу шишек и ссадин, после чего обходит столь опасный транспорт стороной;
— бабушка ремуса по отцовской линии маггла, бросила семью когда узнала, что ее муж волшебник. Из-за этого отец Ремуса долгое время боялся рассказать своей жене правду о себе;
— ремус — левша (все не как у людей — как говорил сириус);
— жить не может без мяса, предпочитая плохо прожаренные куски;
— мечтал в свое время остаться в хогвартсе в качестве преподавателя по трансфигурации;
— ремус успешно сдал С.О.В. и Ж.А.Б.А. набрав почти по всем предметам высший бал (исключением была трансфигурация и древние руны)
— тип магии светлый;

пробный пост

.

Я знаю боль. Сначала тебе кажется, что сможешь вынести её, а на деле оказывается, что не можешь. И когда это происходит, ты либо находишь причины жить дальше, либо... Итак, когда вы перестанете испытывать боль, у вас появится желание жить.

За широкими панельными окнами рабочего офиса шумит мир. Скрип резиновых шин по пористому, холодному асфальту, монотонное, раздражающее капанье дождя по тонкому листу навеса, не защищающего окна ни от чего, топот десятка спешащих куда-то ног, переговоры, смех, крики. За окном льется бурная жизнь, когда на закате люди внезапно начинают бежать кто куда, решая свои вопросы, не завершенные к вечеру, пока Джошуа сидит над очередной папкой цвета переспевшей соломы, перебирая лист за листом, в попытках понять – зачем ему дали это скучное разбирательство? Пальцы левой руки хаотично перебирают растрепанные волосы, пока он не отбрасывает в сторону осточертевшее дело об краже в квартире некой преклонной миссис Марбл, утверждающей, что ее сосед украл у нее дорогой семейный фарфор. И так снова. И Снова. И снова. Кражи, побои, не умеющие строить отношения семьи, раз за разом попадающие под гнев порядочных семьянинов (а скорее обычных лицемеров и ханж) шлюхи. Ему надоело. Он устал. И так хочется промочить горло хорошим медовым виски, маняще напоминающем о себе тихим всплеском во внутреннем кармане пиджака.
Джош тяжело вздыхает, устало потирая гудящую от работы голову в районе висков и окидывает взглядом бурлящий последними нотами рабочей недели офис. Дейнис, прекрасная юная авантюристка, только окончившая школу полиции, доедает последний пончик с сахарной пудрой, пока ее пытается окрутить пройдоха Крис, что-то рассказывающий с заговорщицкой улыбкой.

- Ей, Джо – он вздрагивает по инерции, совершенно погруженный в собственные мысли, пока пустой взгляд машинально блуждал по знакомым до неприятного деталям их рабочего места. И по телу растекается то самое неприятное чувство, как будто бы тебя облили холодной водой, когда так резко вырвали из цепких плетений подсознания.
– Что? Я работаю – он хмурит широкие брови, намеренно утыкаясь лицом в раскиданные хаотично листы глупого дела глупой миссис Марпл. И совершенно не хочет беседовать. Не сегодня, когда почему-то с самого утра чертово настроение разъедает его изнутри, нашептывая тихим голосом дурной ноты, что все вокруг определенно плохо, скучно и не так, как должно быть. Не так, как он хочет.
- Давай, поехали работать, есть дело. Какие-то идиоты снова решили ограбить местную заправку, ту, что на выезде из города. Патруль уже привез их в камеры, надо бы пообщаться – коллега пританцовывает на месте, чувствуя себя как-то неуютно в плохо освещенном, отгороженном ото всех кабинете Венберга, захламленным кучей свернутых в шарики листов бумаги, стаканами из-под недопитого кофе, какими-то фантиками и сигаретными пачками. Пытается давить из себя подобие улыбки, жалко растягивая тонкие бледные губы на совершенно непривлекательном лице и определенно хочет свалить поскорее, чтобы только не чувствовать на себе тяжелый, совершенно не дружелюбный взгляд. И Джошуа идет. Потому что это тоже работа. Еще одно скучное, не интересное дело, требующее потратить на себя часы времени и не приносящее ничего, кроме скуки и разочарования. Потому что Джошуа хочет спасать. Сделать этот гребаный мир хотя бы на толику лучше. Избавляя от уродов, разносящих по городу заразу насилия.

Делай то, что ты действительно хочешь делать. Не играй в их игры. Когда они хотят, чтобы ты мчался направо, дуй на самой высокой скорости налево! Не делай то, чего хотят другие. Ищи свой собственный путь.

Камеры встречают как всегда тусклым желтоватым светом, запахом мочи, табака и грязных тел, пропитанных кто наркотой, кто алкоголем. Они шумят, с негодованием обещают ему мучительную смерть, оттрахать его недолугую мамашу, перебить всю семью и еще много дерьма, тянущегося по пятам, пока он медленно идет мимо прутьев проржавевших решеток. Большая часть даже не попадает под его отдел, просто обезумевшие придурки, которые пытаются сбросить весь гнев и ненависть, харкая под ноги, бросаясь с кроватей к решеткам и скалящие зубы в глупых оскалах. Джош передергивает плечами, сжимая в карманах джинс кулаки и идет к последней камере, тихой и точно не пустой. На тонкой деревянной полке, вальяжно сидит тот самый чертов идиот, только вчера еще завалившийся в квартиру Рианнон, молчаливый, возможно не совсем трезвый и совершенно бестактный. Таким хочется хорошо проехаться кулаком по смазливой физиономии, искаженной оскалом ненависти к миру и чувством вседозволенности. Но Джош просто еще крепче сжимает кулаки в карманах, обещая себе, что сегодня точно позволит выпить. А потом еще. Пока не почувствует, что напряжение и злость не отпускают по миллиметру.

- Да кури на здоровье, если, конечно, эта фраза не покажется тебе двусмысленной. Мне совершенно плевать, чем ты травишь себя. – он тяжело пожимает широкими плечами, стоя напротив камеры, заполненной только на половину. Навалившись спиной на прохладную бетонную стену, смотрит из-под бровей, оценивая. – Кричи громче, мальчик, чтобы все услышали, что ты водишь дружбу с «этим долбаным копом». И тогда тебе определенно перестанет нравиться ночь в нашем уютном, доброжелательном участке. Они разорвут тебя на части – губы растягиваются в жеманную улыбочку, оголяя крупные резцы. Он наслаждается происходящим, украдкой наблюдая за окружающими. Ведь это все еще друг Рианнон, пусть странный, пусть наглый и не приятный, но она не простит, если с этим уродом случиться что-то серьезней драки и пары суток в камере. А он только решил строить жизнь дальше.
- Ты так сильно хочешь остаться со мной, как ты выразился…наедине? – Джошуа хохочет громко, раскатисто, смотря на бледное лицо, перечерченное тенями от прутьев решетки.